Неточные совпадения
Подсмотри в щелку
и узнай
все,
и глаза какие: черные или нет,
и сию
же минуту возвращайся назад, слышишь?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то
же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой
же, теперь
же я задам перцу
всем этим охотникам подавать просьбы
и доносы. Эй, кто там?
Городничий.
И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как
же и не быть правде? Подгулявши, человек
все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
О! я шутить не люблю. Я им
всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю
всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра
же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается
и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие не в пажитях,
Не в соболях, не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем
же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот
и счастлив я! —
«А где возьмешь косушечку?»
— Да вы
же дать сулилися…
—
Пошел Ермило царствовать
Над
всей княжою вотчиной,
И царствовал
же он!
«Не
все между мужчинами
Отыскивать счастливого,
Пощупаем-ка баб!» —
Решили наши странники
И стали баб опрашивать.
В селе Наготине
Сказали, как отрезали:
«У нас такой не водится,
А есть в селе Клину:
Корова холмогорская,
Не баба! доброумнее
И глаже — бабы нет.
Спросите вы Корчагину
Матрену Тимофеевну,
Она
же: губернаторша...
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко мне о том
же, о чем в Москве сделал предложение. Я не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда
вся публика считает его честным
и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Софья. Сегодня, однако
же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой
и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости,
и я по
всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Г-жа Простакова. Ты
же еще, старая ведьма,
и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что
и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть
же все добрые люди увидят, что мама
и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш
весь в дядю.
И он до свиней сызмала такой
же охотник, как
и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости.
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду
всей толпы очутился точь-в-точь такой
же градоначальник, как
и тот, который за минуту перед тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так
и остолбенели.
И действительно, как только простодушные соседи согласились на коварное предложение, так сейчас
же головотяпы их
всех, с божью помощью, перетяпали.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству
и между тем начать под рукой следствие, или
же некоторое время молчать
и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию,
и в то
же время
всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ
и не поселить в нем несбыточных мечтаний.
Вести о «глуповском нелепом
и смеха достойном смятении» достигли наконец
и до начальства. Велено было «беспутную оную Клемантинку, сыскав, представить, а которые есть у нее сообщники, то
и тех, сыскав, представить
же, а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали
и с раската звериным обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника
все еще не получалось.
Разумеется,
все это повествовалось
и передавалось друг другу шепотом; хотя
же и находились смельчаки, которые предлагали поголовно пасть на колена
и просить прощенья, но
и тех взяло раздумье.
Когда запели причастный стих, в церкви раздались рыдания,"больше
же всех вопили голова
и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Насколько последняя была плавна
и женственна во
всех движениях, настолько
же первая — резка, решительна
и мужественна.
Утром помощник градоначальника, сажая капусту, видел, как обыватели вновь поздравляли друг друга, лобызались
и проливали слезы. Некоторые из них до того осмелились, что даже подходили к нему, хлопали по плечу
и в шутку называли свинопасом.
Всех этих смельчаков помощник градоначальника, конечно, тогда
же записал на бумажку.
Все в ней было полно какого-то скромного
и в то
же время не безрасчетного изящества, начиная от духов violettes de Parmes, [Пармские фиалки (франц.).] которым опрыскан был ее платок,
и кончая щегольскою перчаткой, обтягивавшей ее маленькую, аристократическую ручку.
[Ныне доказано, что тела
всех вообще начальников подчиняются тем
же физиологическим законам, как
и всякое другое человеческое тело, но не следует забывать, что в 1762 году наука была в младенчестве.
—
И тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих
же всех — казнить.
И все сие совершается помимо всякого размышления; ни о чем не думаешь, ничего определенного не видишь, но в то
же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
—
И будучи я приведен от тех его слов в соблазн, — продолжал Карапузов, — кротким манером сказал ему:"Как
же, мол, это так, ваше благородие? ужели, мол, что человек, что скотина —
все едино?
и за что, мол, вы так нас порочите, что
и места другого, кроме как у чертовой матери, для нас не нашли?
Но так как Глупов
всем изобилует
и ничего, кроме розог
и административных мероприятий, не потребляет, другие
же страны, как-то: село Недоедово, деревня Голодаевка
и проч., суть совершенно голодные
и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется в пользу Глупова.
В это
же время, словно на смех, вспыхнула во Франции революция,
и стало
всем ясно, что"просвещение"полезно только тогда, когда оно имеет характер непросвещенный.
Смотритель подумал с минуту
и отвечал, что в истории многое покрыто мраком; но что был, однако
же, некто Карл Простодушный, который имел на плечах хотя
и не порожний, но
все равно как бы порожний сосуд, а войны вел
и трактаты заключал.
Это до того подействовало на Линкина, что он сейчас
же не только сознался во
всем, но даже много прибавил такого, чего никогда
и не бывало.
За
все это он получал деньги по справочным ценам, которые сам
же сочинял, а так как для Мальки, Нельки
и прочих время было горячее
и считать деньги некогда, то расчеты кончались тем, что он запускал руку в мешок
и таскал оттуда пригоршнями.
Он
же кланялся на
все стороны
и говорил...
Трудно было дышать в зараженном воздухе; стали опасаться, чтоб к голоду не присоединилась еще чума,
и для предотвращения зла, сейчас
же составили комиссию, написали проект об устройстве временной больницы на десять кроватей, нащипали корпии
и послали во
все места по рапорту.
Хотя
же и дальше терпеть согласны, однако опасаемся: ежели
все помрем, то как бы бригадир со своей Аленкой нас не оклеветал
и перед начальством в сумненье не ввел.
Между тем дела в Глупове запутывались
все больше
и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку
и только что хотели спустить туда
же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив
и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во
все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты)
и едва вломился в пределы городского выгона, как тут
же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже
и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками,
и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов. «Были между ними, — говорит летописец, — старики седые
и плакали горько, что сладкую волю свою прогуляли; были
и молодые, кои той воли едва отведали, но
и те тоже плакали. Тут только познали
все, какова такова прекрасная воля есть». Когда
же раздались заключительные стихи песни...
И что ж! —
все эти мечты рушились на другое
же утро. Как ни старательно утаптывали глуповцы вновь созданную плотину, как ни охраняли они ее неприкосновенность в течение целой ночи, измена уже успела проникнуть в ряды их.
— Погоди.
И ежели
все люди"в раю"в песнях
и плясках время препровождать будут, то кто
же, по твоему, Ионкину, разумению, землю пахать станет?
и вспахавши сеять?
и посеявши жать?
и, собравши плоды, оными господ дворян
и прочих чинов людей довольствовать
и питать?
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо головы простую укладку, то, стало быть, это так
и следует. Поэтому он решился выжидать, но в то
же время послал к Винтергальтеру понудительную телеграмму [Изумительно!! — Прим. издателя.]
и, заперев градоначальниково тело на ключ, устремил
всю свою деятельность на успокоение общественного мнения.
Кузьма к этому времени совсем уже оглох
и ослеп, но едва дали ему понюхать монету рубль, как он сейчас
же на
все согласился
и начал выкрикивать что-то непонятное стихами Аверкиева из оперы «Рогнеда».
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте
и сейте, ешьте
и пейте, заводите фабрики
и заводы — что же-с!
Все это вам
же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я
и в этом препятствовать не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго
и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
Она решила, что малую часть приданого она приготовит
всю теперь, большое
же вышлет после,
и очень сердилась на Левина за то, что он никак не мог серьезно ответить ей, согласен ли он на это или нет.
Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так
же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной,
и, главное, так, чтобы
всё до последней интонации
и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту минуту.
Кити смотрела на
всех такими
же отсутствующими глазами, как
и Левин. На
все обращенные к ней речи она могла отвечать только улыбкой счастья, которая теперь была ей так естественна.
Он говорил то самое, что предлагал Сергей Иванович; но, очевидно, он ненавидел его
и всю его партию,
и это чувство ненависти сообщилось
всей партии
и вызвало отпор такого
же, хотя
и более приличного озлобления с другой стороны. Поднялись крики,
и на минуту
всё смешалось, так что губернский предводитель должен был просить о порядке.
Она тотчас
же сошлась с приказчицей
и в первый
же день пила с нею
и с приказчиком чай под акациями
и обсуждала
все дела.
Усложненность петербургской жизни вообще возбудительно действовала на него, выводя его из московского застоя; но эти усложнения он любил
и понимал в сферах ему близких
и знакомых; в этой
же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен,
и не мог
всего обнять.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять
все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были
и рысаки,
и блины,
и медвежьи охоты,
и тройки,
и Цыгане,
и кутежи с русским битьем посуды.
И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку
и, казалось, спрашивал: что
же еще, или только в этом
и состоит
весь русский дух?
— Откуда я? — отвечал он на вопрос жены посланника. — Что
же делать, надо признаться. Из Буфф. Кажется, в сотый раз,
и всё с новым удовольствием. Прелесть! Я знаю, что это стыдно; но в опере я сплю, а в Буффах до последней минуты досиживаю,
и весело. Нынче…
Прежде (это началось почти с детства
и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для
всех, для человечества, для России, для
всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно,
и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою,
всё уменьшаясь
и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь
же, когда он после женитьбы стал более
и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде,
и что оно
всё становится больше
и больше.